Про педагогику
18 Nov 2013 01:15![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
ahilaesСлучайно наткнулся на передачу по RTVI "Открытый урок с Дмитрием Быковым".
Быков великолепен. Он, оказывается, не только прекрасный рассказчик, но и тонкий педагог. Как изящно он обрабатывает детскую аудиторию, расставляет хитрую снасть и потом ловит на нее неокрепшие души.:-) Высочайший класс. Слава богу, что он не профессиональный публичный политик, нам бы мало не показалось.
Однако, как же хорошо, что у меня в школе таких учителей литературы не было. Ну, и до чего б я докатился, решив поступать в Литературный институт? А после такого Учителя все другие варианты сильно бы померкли.
В старших классах у нас был недурной литератор... в том смысле, что у меня с ним был заключен договор о взаимоуважении и взаимоненападении, и мы старались друг другу не пакостить. Но тем, у кого литература "не шла", приходилось несладко, мужик был саркастичный и ядовитый.
А вот до восьмого класса включительно... Литературу вела дама лет тридцати пяти, и творила она что-то запредельно болезненное. Наиболее близкий типаж - это "дорогая Елена Сергеевна" в рязановском фильме.
"Марина Неёлова совершенно гениально играет...нет, не безвинную жертвушку, а одну из главных виновниц развернувшейся трагедии. Посмотрите - учительница не выглядит убедительной, она напоминает живую куклу, отвечающую заготовленными лозунгами. Детки ей довод (пусть ужасный), она им - звонкий лозунг. Они ей - слова, она им - транспаранты. Они - подонки, но живые. Она - шарманка, хотя и напичканная правильными словами."
"Она постоянно говорит о неких идеалах, точнее - о попранных идеалах. Противопоставляет поколения - мы были ого-го, а вы стали ой-ёёё. Но идеалов-то у неё нет, а есть набор штампов. Вся эта ситуация очень похожа на ситуацию в стране. Один в один. Не отдадим завоеваний социализма! А в ответ: да обожритесь вы своими идеалами, дайте нам жвачку и музон."
Вот это очень, очень близкое к действительности описание и нашего класса, и нашей учительницы литературы. Она обращалась к нам как к советским детям с обложки журнала "Пионер", а мы обсуждали, кто ее трахает, и что делать с очередным перебравшим портвейна одноклассником, валяющимся без чувств в туалете.
Когда класс все же грубо заставлял ее спуститься с небес и почувствовать этот диссонанс... происходило страшное и отвратительное зрелище в стиле последних кадров рязановского фильма.
Кажется, мне единственному было ее жалко. Но ничего изменить было уже нельзя; любое ее действие или слово только усугубляли катастрофу. Неловко и стыдно было наблюдать взрослого человека, который демонстрирует беспомощность, неумение, растерянность и неадекватность. Это была жалость, смешанная с брезгливостью.
И ведь человек искренне болел душой и за литературу, и за заблудших детишечек... А от него хотелось бежать подальше, как от помешанного, который неизвестно что способен выкинуть.
Зато мужик-литератор в старших классах ни за что душой не болел. Спокойно и даже цинично работал скорее на самого себя и свою известность как сильного преподавателя. Поэтому был понятен и близок практично-циничным романтикам, которыми мы тогда были. Его не ненавидели, к нему терпимо относились даже те, над кем он открыто стебался.
Загадки педагогики... ну да ладно, спать пора.
Быков великолепен. Он, оказывается, не только прекрасный рассказчик, но и тонкий педагог. Как изящно он обрабатывает детскую аудиторию, расставляет хитрую снасть и потом ловит на нее неокрепшие души.:-) Высочайший класс. Слава богу, что он не профессиональный публичный политик, нам бы мало не показалось.
Однако, как же хорошо, что у меня в школе таких учителей литературы не было. Ну, и до чего б я докатился, решив поступать в Литературный институт? А после такого Учителя все другие варианты сильно бы померкли.
В старших классах у нас был недурной литератор... в том смысле, что у меня с ним был заключен договор о взаимоуважении и взаимоненападении, и мы старались друг другу не пакостить. Но тем, у кого литература "не шла", приходилось несладко, мужик был саркастичный и ядовитый.
А вот до восьмого класса включительно... Литературу вела дама лет тридцати пяти, и творила она что-то запредельно болезненное. Наиболее близкий типаж - это "дорогая Елена Сергеевна" в рязановском фильме.
"Марина Неёлова совершенно гениально играет...нет, не безвинную жертвушку, а одну из главных виновниц развернувшейся трагедии. Посмотрите - учительница не выглядит убедительной, она напоминает живую куклу, отвечающую заготовленными лозунгами. Детки ей довод (пусть ужасный), она им - звонкий лозунг. Они ей - слова, она им - транспаранты. Они - подонки, но живые. Она - шарманка, хотя и напичканная правильными словами."
"Она постоянно говорит о неких идеалах, точнее - о попранных идеалах. Противопоставляет поколения - мы были ого-го, а вы стали ой-ёёё. Но идеалов-то у неё нет, а есть набор штампов. Вся эта ситуация очень похожа на ситуацию в стране. Один в один. Не отдадим завоеваний социализма! А в ответ: да обожритесь вы своими идеалами, дайте нам жвачку и музон."
Вот это очень, очень близкое к действительности описание и нашего класса, и нашей учительницы литературы. Она обращалась к нам как к советским детям с обложки журнала "Пионер", а мы обсуждали, кто ее трахает, и что делать с очередным перебравшим портвейна одноклассником, валяющимся без чувств в туалете.
Когда класс все же грубо заставлял ее спуститься с небес и почувствовать этот диссонанс... происходило страшное и отвратительное зрелище в стиле последних кадров рязановского фильма.
Кажется, мне единственному было ее жалко. Но ничего изменить было уже нельзя; любое ее действие или слово только усугубляли катастрофу. Неловко и стыдно было наблюдать взрослого человека, который демонстрирует беспомощность, неумение, растерянность и неадекватность. Это была жалость, смешанная с брезгливостью.
И ведь человек искренне болел душой и за литературу, и за заблудших детишечек... А от него хотелось бежать подальше, как от помешанного, который неизвестно что способен выкинуть.
Зато мужик-литератор в старших классах ни за что душой не болел. Спокойно и даже цинично работал скорее на самого себя и свою известность как сильного преподавателя. Поэтому был понятен и близок практично-циничным романтикам, которыми мы тогда были. Его не ненавидели, к нему терпимо относились даже те, над кем он открыто стебался.
Загадки педагогики... ну да ладно, спать пора.
